|
Олег Юрьев
СТИХИ О РОДИНЕ (2)
1.
Наша родина — вода.
Ее черпают невода,
Вычерпывают неводы.
Мы живем на дне воды.
Наша родина — земля.
Ее, корнями шевеля,
Жрет ночное дерево.
Мы заходим в дверь его.
2.
Наша родина — кино,
Где и сыро, и темно,
И на стенном квадратике
Падают солдатики
В реку, черную, как кровь.
Ты слегка сдвигаешь бровь:
— Это наша родина?
— Это наша родина.
3.
На стене горит река,
У губ моих твоя рука
Без перстнeй и без колец…
...Но вроде и это не конец
V, 12
ХОР НА РОЗЫ И ЗВЕЗДЫ
строфа 1
— Розы, розы, чем ночами пахнете вы,
Чем опрыскан жатый ваш муслин,
На кустах — как сухонькие Пахмутовы,
Над кустами — как сырой Муслим?
антистрофа 1
— Мы пропахли смердью невещественною,
Мылом дамским, кельнскою водой,
В морге панихидою общественною,
Незнакомою звездой.
строфа 2
— Звезды, звезды, отчего скитальцы вы —
С клюшками алмазными в руке
Мчитесь, как Харламовы и Мальцевы,
Краем неба на одном коньке?
антистрофа 2
— Оттого скитальцы мы и странники
По небесному пустому льду,
Что горят ночные подстаканники
У тебя в саду.
эпод
Облака горят по вырезу,
Заползая за гряду.
Остановите вагон, я вылезу
И домой по рельсам пойду.
Будет сад шелестеть светлеющий,
Будут тускнуть звезды на льду,
Будут пахнуть розы сильней еще,
Чем в том проклятом году.
V, 12
ПЕСЕНЬКА О РОЗАХ И ЗВЕЗДАХ
та ли песенька ночная
сыпется как соль с ножа
смертью розы начиняя,
звезды жизнью творожа.
но обход свой начиная
ее не слышат сторожа
розы aнглийские мокнут
в рое райского дымка
звезды ангельские блекнут
и бегут под облака
звонкой молнией надкокнут
зрачок хрустальный маяка
виноградник вертоградник
слушай песеньку мою
скачет в небе тучный всадник
звезды плачут на краю
а на земле огней рассадник
в черных розах палисадник
ждет чего я еще спою
VI, 2012
ИЮНЬ 2012
Вот и запахло бузинным дождем,
Падубным дымом, черемушьим прахом,
Вот и червец за горою рожден,
Страшный закат выпекающий пахом.
Вот мы выходим из наших дверей,
Вот мы встречаем родных и знакомых,
Гладим холодные губы зверей,
И обнимаем пустых насекомых.
Вот мы бежим по аллеям к реке,
Бабочек облако бьется на сворке,
Вот загорается мрак вдалеке
И разъезжаются ржавые створки:
Страшен заката дымящий кармин,
Страшен убитый червец поднебесный…
Кем наш чернеющий город храним?
— Ночью одной — всесмиряющей бездной.
VI, 12
ПЕСЕНЬКА ПРОВАНСАЛЬСКАЯ
полузвезды-полуоблака
полуптицы-получервяки
так подгорная кипит река
под нагорной глиною реки
полугоры-полугорода
полубиты-полугородки
так угарная горит вода
под бугорным оловом реки
в замедленьи оловянных рек
в заголеньи раздвоенных глин
так и исчезает человек
золотою темнотою мглим
и на парапетах золотых
спят цикады черным мертвым сном
…как старцы троянские на теплых стенáх Илиона…
VIII, 12
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЕГИЯ НА СМЕШЕНИЕ ВРЕМЕНИ СУТОК
с тихим фр-р-р пролетела ночница
обезумев от сока луны
чтобы солнечной тьмой начиниться
приспустили деревья штаны
в этот час золоченый но черный
двум стихиям грозит укорот
и воробушек смертью смягченный
улетает от наших ворот
VIII, 12
ХОЛМЫ. УХОД
где вы́? где мы́?
сквозь пар не вижу я кровяный —
одни сизо-синие холмы
их зачехленные караваны
зачем? куда?
и здесь быть небу синю и сизу
и здесь фыркнет звездная вода
и двинется сквозь землю снизу
мы с-подо льда
напьемся гибельной и звездной
воды — и станем как звезда
и вы бы с нами… — но поздно, поздно:
еще до тьмы
они шатры свои скатали
и в небо тронулись — с детьми
и домочадцами и скотами
VIII, 12
ЦЫГАНСКАЯ ПОЛЕВАЯ КУХНЯ
Ложки и плошки дрожат-дребезжат,
Глина и сало исходят парами,
Ужас с дороги бегущих ежат
В черное небо уходит шарами.
В ночь виноградную катит возок,
Парой цикад запряженный с зарею,
Узок проезд и разнуздан вязок,
Где я последнюю шкурку зарою.
Сало скворчит на ходу, на лету,
Сколько еще до французской границы?
Дым виноградный течет в темноту,
Тихо скрипят на вожжах рукавицы.
VIII, 12
ПРИРОДА ОСЕНИ
…И пугливый кабан -
Пустотелых лесов господин…
С. Е. Вольф, “Вот тупая река…”
В лесах зеленых золотых
у белки мертвой лыс затылок,
и мертвый лис на свой салтык
ползет на косточках застылых.
Ему навстречу, бел и волгл,
но лоб прожарен, как оладья,
выходит из оврага волк,
наискосок глазами глядя.
А мертвый ласковый кабан
прильнул к реке кровавым боком,
и снулой щуке по губам
мазнуло в омуте глубоком.
Mедведь-мертвец гремит кольцом
средь запахов не мировейных,
и мертвый человек лицом
ложится к белке в муравейник.
IX, 12
О САРЫЧЕ
Кто в облаке живет, повисшем над холмами,
Чей в слюдяном окне смутнеется ночник? —
Не желтый ли сарыч с заточкою в кармане
И оловом перстней на кулаках ножных?
В зависшем облаке себе устроил дом он,
Где с сарычихою они вдвоем молчат,
И лишь сквозь трубочку услышать можно гомон
В пуху растерзанном дрожащих сарычат.
IX, 12
ПЕСЕНЬКА
НÉЩЕЧКО.
1. Нечто, что-то, кое-что (обл., устар.). <...>
2. в знач. сущ., ср. Дорогой предмет, сокровище,
любимое существо (разг., фам.).<...>
Толковый словарь Ушакова.1935-1940.
Не казнись, не кручинься ты, нещечко,
Я и сам почти не казнюсь…
Я скажу тебе начисто нещечко,
Когда я приснюсь.
Будут полные щеки заплаканы,
Как тогда, на том берегу.
И у книги страницы повырваны и оторваны клапаны,
Но я ее и там берегу.
Х, 12
НОВЫЙ ГОП СО СМЫКОМ
1.
В черной баночке вина
Тишина серебряна
И по кантику под вдох
Кислый ходит холодок.
Ой ты русское вино,
Я не пил тебя давно,
Хладный дух не выдыхал
От поднёбных полыхал,
Не засасывал грибца (1),
На кусал от голубца,
Не хлебал горячий суп,
Потому что был я глуп,
Не впивался в холодец,
Так как был не молодец,
Был я, бедный, трусоват,
Зажигал на сорок ватт.
Но я больше не боюсь,
Перед смертью похмелюсь,
Как со Смыком древний Гоп,
И пойду ложиться в гроб.
2.
Босоногий голеган
Десять девок залягал (2),
А самую лучшую
Я этой песней мучаю.
Ты не плачь, не плачь, жена,
Елочка наряжена.
Елочка наряжена,
Рюмочка налажена.
В этой рюмочке вина
Темнота разрежена,
Так пригуби же за Аленькой,
Свой стаканчик маленькой.
Ты не плачь, не плачь, жена,
Это всё моя вина,
Но пока я весь живой
Под звездой сторожевой,
Под звездой сторожевой,
Под луной оранжевой
Испускаю тихий крик,
Будто с Гопом древний Смык.
Х, 12
1) Хорошо засоленный белый гриб есть русская устрица.
2) Говорила нянька, баба Надя, когда купала.
ВЛАДИМИРСКИЙ САД
Я был когда-то маленький,
Насупленный и хороший,
С Кузнечного рынка валенки
Из ДЛТ галоши.
Во лбу шаровидной ушаночки
Красной Армии звезда,
А за спиною саночки,
Всё едущие не туда.
Я шел гулять во Владимирский сад
Сквозь ограды пролом с Колокольной,
В этот сад не смеет зайти снегопад
И уличный свет малахольный.
И нагло моргающий свет площадной,
Останавливается перед решеткой,
И всё пахнет неместной ночной тишиной
И счáстливой тьмою нечеткой.
Там сугробы немы, там деревья слепы,
Но меня туда больше не тянет —
Там заделан пролом, там гуляют попы.
Больше нет его... но и меня нет...
XII, 12
КОРОБОЧКА
Здравствуй, коробочка рейнской сожженной зимы!..
Птица-воробушка не выбегает из тьмы,
Страшная птица-воробушка пулей тебя стережет,
Ходит по кругу, косо глядит, клю́ет снежок-творожок,
Правое, левое выворачивая плечо.
Паяна-клеена крыжечка и зáлита чем-то еще,
Паяна-клеена, чем-то еще залитá,
Но трогать не велено, а какие уж там золота?
Раз мне дозволили: что уж там, на, посмотри.
Полупрозрачные лица смутно ходили внутри,
Сыро и смутно светилась полупрозрачная тьма,
Хватит, — буркнула птица. — Не то скосопыришь с ума!
XII, 12
НОВЫЙ ГОД В ЗООПАРКЕ И НАД
бродский тучный — за тучей в засаде —
сеет перхоть на волглый карниз
обезьянка поет в зоосаде
каучуковым личиком вниз
в протекающих круглых галошах
пляшет чертом жираф по двору
сыплет солнечный мелкий горошек
аронзон в золотую дыру
лиска крутит по клетке колена
будто заяц она или бес
ну а вы — что вы шлете нам лена
из высоких и черных небес
XII, 12
ЯНВАРСКИЕ ЯМБЫ
I
Горит воздушная вода
В ночных фонариках летучих:
Они туда, они сюда,
Пока не пыхнут в низких тучах
И не исчезнут без следа.
Мы вышли рано, на заре:
Вода воздушная горела
Пунктирной сетью на горе,
Луна, как плоский глаз мингрела,
Не освещала и не грела,
И море пело на заре.
О чем, скажи мне, море пело?
Об августе? о январе?
II
О январе.
I, 13
НА ПОЛЕ БРАНИ. АРИЯ
Подымается протяжно
В белом саване мертвец,
Кости пыльные он важно
Отирает, молодец.
С чела давнего хлад веет,
В глазе палевый огонь,
И под ним великой конь.
Н. В. Гоголь. Ганц Кюхельгартен. Идиллия в картинах. 1827
Уже все умерли, как оглядеться...
Пред кем гордиться тебе, гордец?
Где голос трубный? где грандецца?
Где сокрушение сердец?
Лежат навалены, в коротких юпочках,
И стынут волосы на голых бутылках ног.
Перья веют на шлемах разрубленных,
Вoроны щиплют лавровый венок.
Где голос трубный? где грандецца?
Где сокрушение сердец?
Лишь запах трупный, куда ему деться,
И конь великий, молодец!
Лежат навалены, все смертью спешены,
Лишь ты — и конь, сирота-горбунок!
И перья веют на шлемах разрубленных,
И вoроны щиплют лавровый венок.
И все уже умерли, и чем тут гордиться?
Один остался ты, молодец!
Где голос трубный? где грандецца?
Где сокрушение сердец?
I, 13
* * *
Сойти придется всем — а мне скорее, чем многим —
По льдом оглýшенным мосткам четвероногим
В ночную лодочку, что снегом всклень полна
И ледяной луной, но, кажется, без дна.
Брести придется всем — и мне не хуже прочих —
По речке ледяной, средь рыб чернорабочих
Глазами лупающих в сорной темноте.
И звезды в высоте, но, кажется, не те.
I, 13
ХОР НА ПРОЩАНЬЕ
строфа 1
Кто ты, товарищ бессонный, ночной,
вздыбленный дым у стены зоопарка?
Кто ты, на полой подушке свечной
льнущая к стеклам ночная товарка?
— Липа и дуб потрясают мошной,
но не собрать им на прощанье подарка.
антистрофа 1
Кто ты, бессонная тень за углом,
тенью на полой простынке, на белой?
Кто ты, засвеченный снег за стеклом
комнаты круглой, заиндевелой?
— Спит человек за наклонным столом —
без липовых рваных и без жёлуди прелой.
эпод 1
Кто-то на росстанях машет рукой,
кто-то вопит над трехцветной рекой,
прижав треугольные ушки,
кто-то пылит в заголенном окне,
кто-то выбрасывает во сне
полушки из-под подушки.
— Липа и дуб подставляют мошны.
— Кто-то влетает во тьму, как в ножны.
строфа 2
Что ты, бессонная совка-сова,
что ты на росстанях ухаешь адом?
Чьи ты в ночи повторяешь слова,
девка-сорочица над зоосадом?
— Тьма и река различимы едва,
шопот и шорох осыпаются рядом.
антистрофа 2
Что ты, бессонный, во сне увидал,
что ты сквозь сон услыхал, непробудный?
Долго ли свет твой в окне увядал?
Горько ли гаркал твой филин простудный?
— Встал человек, и простился, удал,
с совкой бессонной и сорочицей чудной.
эпод 2
Что-то на росстанях крутится тьма,
что-то летит через реку чума,
чтобы спрятаться в дубе и липе.
Что-то вопит над зверинца стеной —
голос свободный, прощальный, родной —
пенье воронье, вóпленье выпи.
— Белая птица летит в колесе.
— Все ли простились? Нет, как будто не все.
II, 13
|
