Выпуск тридцать восьмой 18 марта 2011 г.
Екатерина Боярских (Иркутск)
Так вот я кто. Не камень, не зола...
Алексей Порвин (Петербург)
Химий кухонных звуки пoлны...
Александр Беляков (Ярославль)
поводки играют в поддавки...
Евгения Изварина (Екатеринбург)
ивовый воздух серебряный жмых...
Ольга Баженова (Петербург)
Если выплывешь в море – то там все легче...
Екатерина Боярских
* * *
Так вот я кто. Не камень, не зола,
не дерево, растущее, как имя —
то дерево, растущее над ними
без имени. Ни камень, ни смола,
не знают, как узнать себя другими,
не унимают мнимого тепла.
Так вот я что. Не жребий, не весна,
не дерево, плывучее по лесу,
плакучее от собственного веса,
текучее, как сон речного дна.
Предметы потеряют имена.
Предметы повторяют имена,
чтоб это расставанье не кончалось
и то, что невозможно удержать,
хотя бы отвечая освещалось.
Так вот я что — меня не надо знать,
я осязанье тех исчезновений.
Я отойду, я должен слово дать,
что не узнаю их прикосновений,
не отомкнусь, не побегу навстречу,
а отвернусь в себя, как в темноту, —
в придуманную слепоглухоту,
и тем, кого утрачу, — не отвечу.
Так остаются головы травы
у берега, пока не понимают,
что уплывают, и не уплывают
совсем, не поднимая головы,
и остается бросить зренье в грязь,
не звать его, пригнуться и прижаться,
не врать ему — с земли не подбирать,
чтоб им повыше было убывать.
Чтобы они сумели оказаться
на высоте хотя бы в этот раз,
у берега, в звучании молчанья,
и кто-то должен видеть на прощанье
последний цвет их непредметных глаз.
Пока не все проплыли мимо всех,
есть миллионы переменных вех,
они уже захватывают воздух —
не миллиарды перелетных птиц,
а анфилады растворенных лиц
пронизывают, связывая, космос.
Их даль, их появленье и исход
и исполняют нас, и изменяют.
...Вода растет, и дерево плывет,
оно живет и головой мотает.
Животное оно. Зеленый мех
шумит, шуршит, как дождь, растущий вверх,
и листьями стучит, как лопастями,
и отраженья белок дождевых
широкий круг растений проливных
бросает во все стороны горстями.
Так вот я как, так вот я почему.
Будь я стара, могла бы, поняла.
Будь я кора, я, кажется, пойму.
Так вот я кто — не тело, а дела.
Вода, меня коснись, ведь я не яд.
И от меня проснись, ведь я не я,
ты можешь испытать меня, потрогать,
ты можешь выпить руку или ногу,
так не шути, что ты со мною врозь —
я вижу речь растенья-пониманья
как лестницу его непониманья,
которое мы называем рост.
И мой поток желает совершить
единое движенье продолженья,
его не пережать, не пережить,
не завершить его незавершенья.
Так вот я кто. И камень, и трава,
вороны перебитая палитра.
Молчание открыто, как калитка,
чтобы достать словами неслова.
И речь горчит, и тишина горчит.
Вода воспоминания молчит,
не скажет, для чего она была,
куда и от кого она текла,
зачем она пришла сюда за всеми.
Так вот я кто — не камень, не зола.
Не дерево, молчащее как время.
Алексей Порвин
* * *
Химий кухонных звуки пoлны,
окна раскрыты, ужин готов,
науке легки препоны
даже сияющих домов.
Просьба будет одна – ко многим;
ныне — к моим любимым двоим:
означенная инаким
словом, сияющим сквозь дым.
Если содранный с позолоты
купол молчаньем в слове сверкнет,
порадуй ответом, кто ты,
вечер вскипающих высот;
если с купола испаренный
вечер осядет на тишине,
дыши, позолота, ровно –
нечего думать обо мне.
Александр Беляков
* * *
поводки играют в поддавки
помещенья требуют прощенья
тополя дрожат как поплавки
всюду ухищренья освещенья
на стакане нарисует дверь
ослепит красавицей народной
бородатым фокусам не верь
сам себе бесповоротный ротный
июль 2010
Евгения Изварина
* * *
ивовый воздух серебряный жмых
следом за пряжей ветвей пожилых
пух отходящий от стебля пустого
словно дыхание или стекло
или псалмы от престола
или от ивовой пряжи тепло
дерево вденет как будто в рукав
тень золотую в сплетение трав
Господи сделай как было
загодя ни у кого на уме
дерево крови и дерево дыма
за руки взявшись стоят на холме
Ольга Баженова
* * *
Если выплывешь в море – то там все легче,
лесистые кряжи над пловцом не вольны,
лишь солнце тяжеле, крепче, липче,
но над морем – парашютик луны,
парашютик луны, медузка, чепчик,
улетающий, тающий, крайний, цепче
ухвативший землю, чем мы.
Улетающий, тайный, ясный, цепче,
ясное дело, чем мы.
Весь оббеленный небом мозг морехода,
прозрачный, глухой к волнам.
Вся видимая земле свобода –
в немерной чашечке небосвода,
неизвестно какая – нам.
Июль, ноябрь 2010
|
