Выпуск пятьдесят девятый от 20 сентября 2014 г.
Ольга Баженова (Петербург)
душа в себе видать толчется...
и вот собрались они, и время первоначальное...
Валерий Шубинский (Петербург)
РОЗА ВЕТРОВ
ИРИНА МАШИНСКАЯ (Парамус, США)
То черная луна, Лилит, по свету белому катuт...
ДВА АНГЕЛА
Ольга Баженова
***
душа в себе видать толчется
в замкнутом доме звездочетца
на поле тихого волчца
средь звезд приплясываний
ведь же
дрожь бежит по каждой вежде
чья-то скрытая рысца
6 февраля 2014
***
и вот собрались они, и время первоначальное:
все время блестит какой-то огонь –
земля горит? – лоскут то здесь, то там –
и всё как будто нет-нет да и черна,
и тут же сажа бела,
третье платьице взяла печальное;
иногда видят утро, а оно – свежесодранная кожура
целиком и с него самого как будто,
иногда видят вчера,
встречают ночь, и она овчина,
и молчит вода в котелке,
а речь как будто речмя рычит,
в общем, ничего,
почти не осязаемая стезя,
живая, неузнанная дичина
7 марта 2014
Валерий Шубинский
РОЗА ВЕТРОВ
Ударил бы кто игроков по рукам,
поддал бы Улисс тумака дуракам –
но поздно, развязан Эолов мешок,
и Гея вдыхает сухой порошок.
Сырой порошок выдыхает Борей
и роется в потных подшерстках зверей.
Улыбчивый Евр из китайской земли
на скалы закидывает корабли.
И вякает птица на малую гать.
И ходят на стругах остроги строгать.
И ходит по-злому медведь под орлом
с цепочкой на шее, с кольцом подо ртом.
Ах роза ты розочка, мать морячка,
не зря твоего мы боялись крючка,
боялись висеть у тебя на шипах:
весь воздух, цветочек, тобою пропах.
Зефир электрическим пышет песком.
Лучи голубым ниспадают пучком.
Осмеянных птиц и освистанных нот
близнец и носильщик, египетский Нот,
«бебе» говорит, и нечеткий Агрест
по синему степу разносит асбест.
И переживают русалки сквозь гать:
кто едет на розы грозу изрыгать?
И рвутся тела аллюминьевых птиц
в седьмых небесах у дырявых границ.
И деточки в шрамах и выточках дня
в ночных поездах засыпают, звеня.
ИРИНА МАШИНСКАЯ
* * *
То черная луна, Лилит, по свету белому катúт,
То белая луна, Селена, остановилась и стоит.
Ее горячий новый образ над крышей, словно надо мной —
Невыносимо яркий корпус из нержавейки именной.
Распахнут компас в первых пятнах, безлистная немогота
Перед грозой в черте мазутной небесного первокатка
Стой, часовой! Начало ночи, невидимы ее глаза,
Она таит в тени Сатурна свои наскальны образа.
27 мая 2014
ДВА АНГЕЛА
Два ангела со мной,
смышленый и смешливый:
один подправит, прав,
другой смеется, левый.
А отойдет, но нет,
другой уже вернулся —
лишь воздух, как листок,
по краю завернулся.
Учебник, термос, плед,
колесной жизни вещи,
и жар, как NPR
в поддуве говорящий.
Я слышу шепот-шелк
уверенного знанья
и светит снег-смешок,
улыбка обожанья.
Немолвный шепот их,
пока в снегу ты едешь,
как в детстве надо мной
переходя на идиш.
Два ангела кругом,
смешливый и смышленый,
в слепом свеченье дня
и в музыке соленой.
Летящее в лицо
мы стойко вместе встретим.
На бисер дней моих
мы их бессмертье тратим,
покуда перевал
на низкой передаче
берем сквозь снеговал,
держа меня за плечи,
и — в долгий, долгий склон
по небу-снегопаду.
И только страшно — вдруг
я голос их забуду?
|
