Выпуск шестьдесят третий от 17 октября 2015 г.
Игорь Булатовский (Петербург)
СТИХИ В ДЕНЬ СМЕРТИ НИКОГО
Как-то легче, когда видать за версту...
Олег Асиновский (г. Доброта/Черногория)
ВЕЧЕР (Пс.831)
ЛОДКИ (Пс.851)
Павел Цепень (Ставрополь)
в больнице...
ясно что дар...
Валерий Шубинский (Петербург)
Снега балтийского шуба сырая...
ПАМЯТИ ДУНАЕВСКОГО
Игорь Булатовский
СТИХИ В ДЕНЬ СМЕРТИ НИКОГО
1.
По ступенечкам — виском!
Так выходят у вокзала,
увидав одним глазком,
что снаружи света мало,
что снаружи — снег, и век,
и железная обида,
что снаружи — снеговик
с красным носом Еврипида,
что у них чего-то там
не заладилось на свете,
и они по темнотам
все попрятались как дети…
И уже не чуя ног,
и уже души не чая:
«Им — цветов, а нам — острог,
солнца им, а нам — свеча и…»
13.12.2013
2.
А если правда, — с тех двух подушек,
в одном халате, в майскую ночь,
меж лунных плошек и звездных полушек
бежал туда, как бегут прочь
от всякой бронзы, всякой меди,
звенящей, скачущей за тобой,
и только и видела мамка соседей
на Малой улице шлейф голубой,
ведущий туда, где деревья дики,
где черные перья всё пышней,
где «л» и «р» страшны как улики —
и всё крикливей, всё страшней.
13.12.2014
Олег Асиновский
ВЕЧЕР (Пс.831)
Горлицы над морем и чайки на горах
И немного чёрных и прозрачных птах
И скворцов и клювы жёлтые скворцов
Ни звезды и утро ни облачка и ночь
Ни души и судный день в душе
И вечер тихий в сердце быстр
Как ручей из птичьих перьев и росы
И везде цветы и ещё не поле
Не гора цветов и тиха как гром
И гроза и стая из грозы и птиц
И волхвов то пьющих воздух то поющих
Как пески верблюдам и волхвы повсюду
И в ночи и утром как марии чувства
Невидимы иисуса крылышкам и клювам
И дышит ниоткуда и молчит не судит
ЛОДКИ (Пс.851)
Ящерицы и черепахи и камешки счастья
И тёплое море и чёрные горы
И у чёрной горы домик цветы
Утопают в цветах проплывает гроза
В лодочке грома около дома
И волны шумят как дождик в горах
И черно в небесах и светло и упав
Возвращается в небо звезда к свету
Не к этому и не тому как к третьему дню
И девять и сорок небесных лодок
И третий как дом для тела с душой
И не третии дни легки и пусты
И как тени волхвы и дева и сын
И отец и оливы на небе пустынном
И плещется рыба и небо открыто
Звезде низкой и высокой когда
Ни ночи ни дня в её лучах
Ни хлебов ни вина и скоро душа
И плоть и луна и с тобою не я
Павел Цепень
* * *
в больнице
лошадь золотая
страницу
смотрит улетая
она на ней
а я навек
и тень стене
и человек
***
ясно что дар
перекатывается как шар
в слишком легком теле
ангелы говорят полетели
с собственной внутренней дрожью
даже в чужой и не читанной еще книге
Валерий Шубинский
***
Снега балтийского шуба сырая
не залежится у неба на дне,
тряпка не ленится, вещи стирая,
атом забудет о смазанном дне.
Шуба, как сказано, нам не по чину,
барская шуба сгущенной воды.
Ветер побьет разночинскую спину,
в иней укутает низ бороды.
Вот они, зимы из склеенных серий:
слякоть зыбучая, искры на льду,
чередованье офортов и сепий,
валокордина, ириски во рту.
Так вот полвека вдоль стежки, вдоль грубо
выстеганного скорнячьего шва
шел и иду я, пожизненный Шуба,
и сочиняю для снега слова.
ПАМЯТИ ДУНАЕВСКОГО
кто прыгает к огню
кто ездит по коню
кто любит сердце капитана…
смешное как смола
сухое как игла
больное сердце капитана
весь в штрипках и звездáх
в дакотских поездах
Эльбрус и марьинская бездна
зверям и городам
он говорил мадам
что смерти нет и неизвестно
кому пулять в висок
кого всосал песок
все любят песню капитана
нет вас он не винил
но под иглой винил
заводит песню капитана
и Африка и тьма
и Озрика жена
и Фортунатоса жилище
кто высосал коня
и бросил в столб огня
и вышел вон и выбил днище
|
